На скалахъ Валаама (Стр. 44)

26/02/2014 Просмотров: 2125

– Да почему же это такъ?
– Строгость была въ немъ несокрушимая. Онъ, можетъ, страданiя изъ этого изъ самаго искушенiя самъ претерпѣлъ, ну и ревновалъ за благочестiе. Да вотъ я вамъ такой случай разскажу. Поступилъ къ намъ въ послушнички изъ Питера одинъ… Ну, зиму прожилъ – ничего. Только, какъ сейчасъ, помню, пришелъ мая 12 къ намъ первый пароходъ. – Раньше нельзя – ледъ по озеру носитъ… И прiѣхала на этомъ пароходѣ сестрица этого послушничка, брата то Василiя, купчиха… Прiѣхала этто сестрица и гостинчиковъ корзиночку привезла: ну, пастилки, икорки, рыбки, вареньица. Только братъ Василiй и увидь ее въ церкви. Ну, та ему и говоритъ: привезла, молъ, тебѣ гостинчику… Послѣ обѣдни братъ Василiй къ о. игумену за благословенiемъ. „Такъ и такъ… прiѣхала сестрица, благословите, батюшка, гостинчикъ принять.“ – А о. игуменъ-то батюшка прозорливецъ былъ, съ маху-то бывало ничего не дѣлалъ… Сейчасъ казначея. – „О. казначей, а, о. казначей! поди, говоритъ, разузнай, какая-такая къ брату Василiю сестрица прiѣхала, какой-такой гостинчикъ привезла… Какъ это такъ братъ Василiй увидалъ, а игуменъ не видалъ! Позови ее сюда къ намъ съ гостинчикомъ то“… – Ну, пришла сестрица, корзиночку съ собой принесла. Посмотрѣлъ о. игуменъ въ корзиночку да и говоритъ: – И сколько ты денегъ, мать моя, истратила!.. И на что только… Такою пищею то генераламъ только ѣсть, а намъ гдѣ грѣшнымъ… Намъ бы щецъ только похлебать – и то слава те, Господи. – Та было оправдываться… – Отъ достатка своего, батюшка… Братъ Василичко! – говоритъ о. игуменъ и таково жалостливо. – Чѣмъ тебѣ у насъ худо? Голодно, что ли, тебѣ у насъ? ѣсть, что ли, у насъ нечего?.. – Тотъ ему въ ноги. – Простите, батюшка! Сама привезла – не просилъ. – Братъ Василичко! – говоритъ о. игуменъ. – Я то, грѣшный, икорку ѣмъ, что ли? Стыдно тебѣ, братъ Василичко… обидѣлъ ты обитель нашу… – Ну, а сестричка все проситъ гостинчикъ принять. Не надо намъ твоего гостинчика… – говоритъ о. игуменъ… – Къ чему это?.. Станетъ братъ Василичко икорку ѣсть, а увидятъ у него братья и отцы и сами возжелаютъ и, коли раньше не просили, такъ проситъ зачнуть, чтобы и имъ родные икорку возили. – Такъ и не благословилъ. Во какъ было то!!...
– Ну, а теперь осматриваютъ у васъ посылки?
– Да какъ же не осматривать то? Да мало ли что въ посылку напхаютъ… Въ мiру то дiаволъ свою лесть, можно сказать, какъвнѣдряетъ?.. Все наронитъ, чтобы шито и крыто было… А ты разверни съ благословенiемъ то, обмозгуй, анъ пакость то и выплыветъ наружу. Теперича у насъ такой случай былъ… Приходитъ къ намъ табашная книга…
– Какая?
– Да такая самая… Прислали одному брату книгу священную – поученiя Iоанна Златоуста… Ну, сейчасъ къ о. намѣстнику – игуменъ въ отлучкѣ былъ. Тотъ и давай ее развертывать. Развернулъ – а тамъ табаку насыпано, да такъ листовъ черезъ десяточекъ… и не замѣтно вовсе. Вотъ какъ дiаволъ лесть свою подпускаетъ!.. А тоже вотъ полъ то прекрасный вашъ… Онъ то каък досаждаетъ! Черезъ его то, можно сазать, сколько сновъ то нечистыхъ бываетъ… Сойдетъ она съ парохода – глаза въ землю, ровно и нѣтъ ихъ вовсе… А потомъ кА-акъ, значитъ, метнетъ въ сторону то, ровно кипяткомъ ошпаритъ. Этотъ дiаволъ то хуже всего подъ такой прикрышкой то. Потому и въ скиты стараемся не пущать. Она то, можно сказать, такъ съ удивленiя метнетъ глазами, а у монаха сейчасъ вся
внутренняя души содрогнется… Ну, баба – та ничего… Напялитъ на себя тряпокъ – чучела-чучелой, и не разберешь вовсе – мужикъ али баба. А вотъ изъ вашего то сословiя бываютъ – такъ и не гляди вовсе, такъ вотъ и тянетъ тебя плюнутъ… Ей-Богу! Лѣтось прiѣхала къ намъ одна такая-то съ бариномъ… Баринъ то со стекляннымъ глазомъ прiѣхалъ, кургузный такой, въ желтыхъ сапогахъ – нечищенныхъ, а она то, барыня, – и сказать срамота. Напялила на себя кофточку да такъ туго, что все изъ ее претъ, такъ вотъ и треснетъ по швамъ. Ну, диву дались! Жалѣли только, зачѣмъ съ парохода спустили. Да не разглядѣли, признаться: тальмочкой прикрыта была, а ужъ опосля и раскрылась. Только мы всѣ отворачивались… Соблазнъ великъ отъ нихъ… Вы знавали нашего молчальника, схимонаха Iоанна?
– Какже… слыхать.
– Вѣдь столпъ нашего иночества былъ, а любилъ онъ съ этимъ поломъ поговорить… Бывало, обступятъ его, совѣта просятъ, а что у нихъ на душѣ, развѣ извѣстно… Ну, такъ онъ, бывалыча, подолгу такъ разговаривалъ… А почему? Силы въ себѣ притягательной много имѣютъ. Хоть и безъ умыслу, а такъ вотъ змѣей въ душу то и влѣзаютъ.
Но этотъ взглядъ на женщину, каък на искусительницу, не искреннiй, оставшiйся отъ прежнихъ временъ, этотъ взглядъ только на словахъ существетъ, въ разговорахъ. Вездѣ на Валаамѣ, насколько я могъ замѣтить, къ женщинѣ относятся предупредительно, съ почтенiемъ, и слова „сученка“, о которомъ говоритъ г. Немировичъ-Данченко, я ни отъ кого не слыхалъ. Можетъ быть, оно пропало, безслѣдно исчезло подъ влiянiемъ времени.
Осталось на Валаамѣ только одно, что говоритъ о нѣкоторомъ исключительномъ положенiи женщины – это отдѣльная трапезная. Но это вызвано скорѣй удобствомъ, нежели взглядомъ на женщину, какъ на „cученку“ или искусительницу рода человѣческаго. Женщинамъ на Валаамѣ доступенъ даже входъ въ нѣкоторые скиты, каък напр., Коневскiй, Александра Свирскаго, Авраамiя Ростовскаго и нѣкот. др.


Статья: На скалахъ Валаама (Стр. 44)
Автор: Публикатор